Где Бог, когда творится зло? Теодицея.

  «Какое зло совершила моя маленькая сестра? – спрашивает студентка священника, рискнувшего заговорить с нею о вере. – За семь с половиной лет своей жизни она никого не обидела, всегда слушалась матери, любила рисовать животных. Она вообще любила животных: когда дворовые мальчишки поймали бабочку, чтобы скормить пауку, сестра бросилась ее отбивать, за что была безжалостно высмеяна. И вот этот ребенок, любивший папу, маму и весь остальной мир, погиб месяц назад под колесами грузовика. И с тех пор каждый день я стала замечать мерзавцев, благополучно живущих до старости. Бога нет. Иначе в мире была бы справедливость».

   «Я никогда не курил» – признается пациент, умирающий от рака легких. – Бога нет. Иначе бы в мире была хотя бы тень справедливости».

   «Я стал калекой, сражаясь за свою страну. – Говорит двадцатипятилетний юноша. – А когда вернулся домой, увидел, что мои сверстники, откосившие от армии, развлекаются с девушками в ночных клубах. У них будут семьи, с которыми так здорово ездить на дачу по выходным. Бога нет. Иначе в мире был бы хоть намек на справедливость».

   «Божественная справедливость». Именно так с древнегреческого переводится термин «теодицея», впервые использованный немецким философом Готфридом Лейбницем в одном из его сочинений. Попытки объяснить божественную справедливость предпринимались, впрочем, задолго до Лейбница и почти все они страдали одним существенным недостатком – безпомощной наивностью. И действительно, невозможно развивать идею справедливости, довольно холодную и жесткую саму по себе, рассчитывая посредством этого проявить живое участие и утешить скорбящего и теряющего веру человека. Нельзя всерьез, не насилуя правды жизни, говорить девушке, оплакивающей сестру, что «Бог забирает лучших». Раковый больной не поверит тому оптимизму, с которым пышащий здоровьем врач, будет утверждать, что «жизнь после смерти гораздо прекраснее». Молодой ветеран только озлобится на того, кто с ласковой улыбкой напомнит, будто «Бог сугубо наказывает тех, кого любит», и пообещает ему «награду на небесах».

   По-видимому, говоря о теодицее, следует отказаться от попытки утешения. Не нужно называть боль радостью, а беду – благом. Так полезнее больному окажется тот врач, что вместо сострадания проявит чисто профессиональный интерес к его болезни и подаст горькое лекарство взамен анастезии. Так мужеству воинов, защищающих город, способствует не толщина стен, укрывающих от врага, а деятельный оптимизм командира. Ради самой Истины, будет лучше изобразить все как есть. В этом плане самым подходящим рассказом о божественной справедливости следует признать евангельскую притчу «о работниках одиннадцатого часа».

   Рано утром некий хозяин вышел на рынок, чтобы нанять работников в свой виноградник. Договорились о плате: по одному динарию за день работы. «Выйдя около третьего часа, он увидел других, стоящих на торжище праздно, и сказал им: "Идите и вы в виноградник мой, и что следовать будет, дам вам"». Нужно заметить, что эти работники уже не спросили о плате и не вступили в торг с нанимателем. На всяком рынке труда в первую очередь востребованы специалисты. Если люди не смогли найти работу утром, значит, работники из них были неважные. А потому, стремясь заработать хоть что-нибудь, цену своим услугам они уже не назначали. Выйдя на рынок около шестого и девятого часа, хозяин вновь нашел там праздных рабочих и рекрутировал их на свое производство. И все же в одиннадцатом часу на рынке осталось немало безработных. Можно предположить, что это были окончательные маргиналы. Тем не менее, для них тоже нашлись рабочие места в винограднике.

   «Когда же наступил вечер, говорит хозяин виноградника управителю своему: "Позови работников и отдай им плату, начав с последних до первых". И пришедшие около одиннадцатого часа получили по динарию. Пришедшие же первыми думали, что они получат больше, но получили и они по динарию; и, получив, стали роптать на хозяина дома и говорили: "Эти последние работали один час, и ты сравнял их с нами, перенесшими тягость дня и зной?" Он же в ответ сказал одному из них: "Друг! Я не обижаю тебя; не за один ли динарий ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе; разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив от того, что я добр?"»

   По справедливости работники одиннадцатого часа должны были получить только одну десятую часть динария. Они ее и получили. Остальные девять десятых хозяин попросту подарил им в качестве милости, ради их голодных детей. Доля милости в динарии работников девятого, шестого и третьего часа все уменьшалась. Милости же к работникам первого часа не было вовсе. Но закон справедливости не нарушен, ведь требовать дара нельзя.

   Тот, кто хорошо поразмыслит над этой притчей, перестанет сетовать на отсутствие справедливости в мире. Бог – это Абсолютная Полнота. Он не нуждается ни в чем. А потому, какие бы труды и подвиги ни понес человек, он не может оказать Богу даже малейшей услуги. Иначе говоря, Бог никому из нас ничего не должен. И, стало быть, человек, даже если жизни его на этой земле был всего один день, уже получил больше, чем мог заслужить.

   Последовательные размышления о божественной справедливости могли бы привести нас к неутешительному выводу, согласующемуся с «первой благородной истиной буддизма»: мир есть страдание. Этими словами основатель первой мировой религии хотел разрушить фундаментальную иллюзию человечества, освободить его от завышенных ожиданий по отношению к миру. «Убиваешься, что вчера тебя ограбили? Считаешь это карой небес за что-то совершенное тобой? Утешься. Небеса не обязаны тебя опекать. А потому то, что тебя ограбили, не странно. Удивительно другое – почему тебя не грабят каждое утро? Младенцы умирают? Это нормально. Ненормально то, что многие младенцы доживают до старости. Пойми это и не ищи беды в том, чего лишился. Найди радость в том, что приобрел. Каждый родившийся уже счастливчик. Неудачники не родились».

   Но в отличие от буддистов, упразднивших само понятие «Бог», мы знаем, что Бог есть и Он не просто справедливость. Он есть Любовь, то есть Сила, Которая дает, а не воздает, «хочет милости, а не жертвы», а потому не стоит переводить общение с Ней в плоскость судебно-правовых отношений. Теодицею мы променяли на надежду. Давно. Две тысячи лет назад.

   Источник: http://www.bogoslov.ru/index.html